Теоретические основы изучения сказок

Сказка как жанр у чукчей не сформировалась. Ни социальной гонимости, ни острых социальных конфликтов (как основы для появления сказки) не было в силу чисто объективных исторических причин. Не было и социальных контрастов богатства и бедности – тех контрастов, которые порождали волшебную сказку в эпоху феодализма, т.е. в условиях классового общества. Следовательно, есть все основания утверждать, что волшебная сказка в чукотском фольклоре не сформировалась и не могла сформироваться даже в зачаточном состоянии – для этого не было соответствующих исторических и социальных условий.

Основные прозаические жанры чукотского фольклора - это мифы, сказания, предания, а также сказки переходного типа.

Мифы – самый древний фольклорный пласт. В "чистом" виде мифов сохранилось немного, но они есть в записях В.Г. Богораза и Л.В. Беликова, опубликованных на чукотском языке, таких, например, как "Ёквайн’ын – инэнъегтэлевыльын", "Энммыкалетлы рэтлетъё", "Н’эвъэныръын ынкъам мэмыл", "Йичьэмрэтти, н’ыраргарэ вальыт" (Сборник научных трудов Ленинградского ордена Трудового красного Знамени государственного педагогического института имени А.И. Герцена (ЛГПИ им. А.И. Герцена). – Л., 1986 г. С. 93-97).

У чукчей существуют мифологические, героические и бытовые сказания и предания. Если же говорить о сказках, учитывая, что в чукотском фольклоре это переходный жанр, с зыбкими, неотчетливыми границами, жанр, не обладающий достаточно выраженными признаками классического сказочного жанра, то эти условные чукотские сказки переходного типа можно подразделить на сказки мифологические, сказки о животных и сказки бытовые.

Вся грандиозная фантастика чукотских народных сказаний, связанная с бессознательно-художественными представлениями о полярной природе, возникала прежде всего из охотничьей мифологии. Непосредственно с мифологией связаны основные и наиболее характерные жанры и виды чукотского фольклора, такие, например, как мифологические сказания и предания, мифологические сказки и сказки о животных. Но сказки эти в чукотском фольклоре лишь весьма условно можно назвать "сказками", так как ни преднамеренного вымысла, на острого социального конфликта, который разрешается при помощи волшебства, в этих повествованиях еще нет. Это жанр переходного типа от мифа к сказке с весьма зыбкими жанровыми границами. И все это называлось лимныл, то есть не вымышленный рассказ, а, наоборот, "истинный рассказ", то есть повествование, в которое верили. (В Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля читаем: "Сказка – вымышленный рассказ, небывалая и даже не сбыточная повесть, сказание").

Основными же жанрами устного художественного творчества эскимосов являются сказки о животных, волшебные сказки и мифы, героические сказания, бытовые сказки и рассказы. Первые три жанра эскимосы называют ун'ипаг'атыт (сказки), последние два — ун'ипамсюгыт (рассказы).

Некоторые сказочные сюжеты, особенно сюжеты сказок о животных, своими корнями уходят в такие глубины истории человечества, что обнаружить истоки их возникновения представляется совершенно невозможным. Так, например, записанная в 1948 году от науканских эскимосов сказка "Борон и сова", сюжет которой ранее считался эскимосским на основании убедительных бытовых и природно-географических особенностей, в действительности находит свои сюжетные параллели в японском и вьетнамском фольклоре. Во вьетнамском варианте этой сказки вместо совы выступает павлин, но во всех трех вариантах сюжетная линия остается общей, а различие деталей объясняется природными условиями и культурным состоянием народа. К таким же "кочующим" сюжетам относятся сюжеты сказок "Птичка и девушка" и "Как старушка зверей обманула". Первая имеет кумулятивное содержание, вторая – этиологическое. В разных вариантах эти сказки встречаются не только у всех палеоазиатских, но также у тунгусо-маньчжурских народностей.